Эта статья — часть II статьи с тем же названием, а также часть главы в большой книге «Еврейские корни Марии: Иной взгляд на иконическую древнееврейскую женщину.
Мария как новая Рахиль
До сих пор мы видели, что древняя еврейская идея «заслуг отцов» включает в себя не только отцов, но и матерей веры. Мы видели, как в иудаизме одна женщина заслужила особое место, став главной заступницей народа Израиля. Ее зовут Рахиль, и она заслужила такую репутацию, потому что среди всех женщин и, конечно, среди всех праматерей народа Израиля страдания и трагедии, которые она перенесла, были уникальными.
Более того, ключевым библейским текстом, вокруг которого крутятся все спекуляции и религиозные фантазии, является Иеремия 31:15, где пророк заявляет, что, хотя Рахиль умерла, она каким-то образом продолжает ходатайствовать за изгнанных детей Израиля таким мощным образом, что ее голос слышен Богу Израиля громко и ясно.
Евангелие от Матфея в самом начале повествует о рождении и раннем выживании Иисуса. Это довольно известная история, рассказанная и пересказанная столько раз, что нет смысла повторять ее здесь. Поэтому я начну свое обсуждение с конкретного момента этой истории: когда Ирод узнает, что в маленьком городке Вифлееме родился человек, который однажды может стать царем Израиля (Мф 2:1-2). Услышав об этом, Ирод действует решительно и безжалостно.
Важно понимать, что Вифлеем не только находится очень близко к Иерусалиму, но и, по слухам, является будущим местом рождения Христа, царя Израиля. Если бы место рождения Иисуса было не в Вифлееме, а где-нибудь в другом месте или, по крайней мере, не в Иудее, Ирод, возможно, не был бы так обеспокоен. Название Вифлеема поднимает красный флаг в сознании Ирода, и его подозрения подтверждают духовные советники, обладающие мудростью, которую он искал в этом вопросе (Мф 2:4-6).
Поскольку волхвы — каста высокообразованных людей из какой-то далекой восточной страны, специализирующихся на астрономии, астрологии и естественных науках, — утверждают, что видели Его звезду, Ирод становится параноиком, как и любой человек, отчаянно пытающийся удержать власть. Он понимает, что все, что народ воспринимает как небесное происхождение, не выживет при любом уровне государственного контроля.
Ирод ни на секунду не верит, что в Вифлееме только что родился Христос, долгожданный Царь Израиля. Однако он знает, что если история о волхвах с Востока станет известна и превратится в легенду, это вызовет спекуляции на тему мессианства, что может лишить его или его ставленника/потомка царского бизнеса. Ирод санкционирует массовое убийство всех детей младше двух лет, родившихся в окрестностях Вифлеема, чтобы развеять свои страхи. Мы читаем в Евангелии от Матфея:
Тогда исполнилось реченное через пророка Иеремию: В Раме раздался голос, плач и великая скорбь. Рахиль плакала о детях своих. И не хотела утешиться, потому что их уже не было. (Матф. 2:17-18)
Ангел Господень явился Иосифу и велел ему вывезти Марию и Иисуса из провинции Иудея и отвести их в землю Египетскую. Это первый случай, когда интерцессия Рахили из Иер. 31:15 каким-то образом связана с тем, что непосредственно происходит с Марией в Евангелии от Матфея 2.
Брант Питр блестяще сочетает свои католические убеждения с исследованиями в области иудаики. Он страстно и умело популяризирует то, о чем уже говорили люди до него: Мария — это новозаветный эквивалент ветхозаветной Рахили. В своей книге «Иисус и еврейские корни Марии» Брант Питр предлагает три связи между Марией и Рахилью:
Во-первых, резня младенцев происходит вблизи гробницы Рахили. Мария рожает практически рядом с гробницей Рахили (Вифлеем). Во-вторых, заступничество Рахили прямо цитируется в Евангелии от Матфея 2:17-18. Таким образом, автор Евангелия от Матфея явно считает, что между ними есть связь. В-третьих, и Рахиль, и Мария страдают из-за личности и цели Бога в жизни своих сыновей — Иосифа и Иисуса, соответственно. Брант Питр цитирует Давида Флюссера, одного из поздних пионеров исследования еврейского Иисуса из Еврейского университета в Иерусалиме:
«В Евангелии от Матфея Рахиль — это символическая фигура страдающей матери, в данном случае страдающей еврейской матери. И боль Рахили по умершим детям также символизирует страдания Марии по отношению к ее прославленному сыну»
Он также цитирует Якоба Нойснера, пожалуй, самого плодовитого еврейского ученого последнего времени, который подтверждает, что католическую Марию следует рассматривать в связи с еврейской Рахилью:
«Вот почему я могу найти в Марии христианку, католическую Рахиль, чьи молитвы считаются, когда молитвы великих людей, отцов мира, падают на землю… Неудивительно, что когда Рахиль плачет, Бог слушает. Как же трудно мне найти в Марии того отзывчивого, особенного друга, которого католики знают уже 2000 лет! Совсем не трудно. Так что да, если Рахиль, то почему бы и не Мария?»
Брант Питр пишет:
«Действительно, на самом человеческом уровне легко представить, как Мария плачет не только о преследовании и изгнании своего собственного сына, но и о жизнях всех мальчиков, которые были убиты в попытке убить ее ребенка»
Мое собственное мнение
Что я думаю обо всем этом?! Ну… Хотя я с симпатией отношусь к работе Бранта Питре, я пока не убежден в том, что Питре, Флюссер и Нойснер правы в отношении той связи, которую они видят между Матфеем 2 и Иеремией 31. Пока что из 2-й главы Евангелия от Матфея мы можем с уверенностью заключить, что Рахиль, матриарх Израиля, принимала активное участие в заступничестве не только за еврейский народ, изгнанный в Вавилон, но и за еврейских мальчиков, убитых отрядом убийц Ирода во времена младенца Иисуса. О том, изображена ли там Мария как новозаветный эквивалент ветхозаветной Рахили, нельзя судить по 2-й главе Евангелия от Матфея.
Я не против, если дальнейшие доказательства, основанные не только на цитате Матфея из 31-й главы Иеремии, покажут связь между Марией и Рахилью как ветхозаветными и новозаветными аналогами. Но пока, по крайней мере для меня, эта связь еще не очевидна.
Какими бы убедительными ни были цитаты и аргументы Бранта Питре, я остаюсь открытым, но не убежденным.
Пожалуйста, позвольте мне сделать небольшую паузу в обсуждении еврейских корней Марии и переключить ваше внимание на обсуждение еврейского Иисуса, чтобы объяснить мои проблемы с аргументами Питре здесь. В Евангелии от Матфея Иисус дает учение, которое стало известно в истории как «золотое правило» 12 Итак, как хотите, чтобы с вами поступали другие, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки. (Матф. 7:12). Рабби Гиллель, которого раввинистические еврейские тексты относят к людям, жившим за несколько столетий до Иисуса, как помнится, сказал: «Что ненавистно тебе, того не делай ближнему твоему». В этом вся Тора; все остальное — объяснение этого — иди и изучай!» (Шаббат 31а)
В основе каждого текста лежит попытка обобщить всю Тору, объединив сотни положительных(мицвот асех) и отрицательных(мицвот ло таасех) заповедей в один основной принцип. Оба человека дают один и тот же ответ, но Иисус излагает его позитивно (говорит нам, что делать), а Гиллель — негативно (говорит нам, чего не делать). Однако в конечном итоге они сводятся к одной и той же идее.
И все же мы должны спросить: откуда мы знаем, что Иисус сказал это, и когда он это сказал? Мы знаем, что он сказал это, потому что это записано в Евангелиях, а мы знаем, что Евангелия были написаны где-то в первом веке. Но откуда мы знаем, что Гиллель сказал то, что сказал? Мы знаем это потому, что данное высказывание сохранилось в Талмуде. Это означает, что документ, из которого мы узнаем личность человека, которому впервые приписывается «золотое правило», был записан/кодифицирован/авторизован по меньшей мере через 400 лет после Иисуса! Видите, в чем проблема? Да, Гиллель жил более чем за 100 лет до Иисуса, но это изречение приписывается Гиллелю через 400 лет после событий, произошедших с Иисусом.
В таком случае не может ли быть так, что Иисус является первоначальным автором «золотого правила», но поскольку еврейские последователи Иисуса были сильно интегрированы в остальную часть еврейского общества, эта идея могла быть принята в не-мессианский иудаизм через них? Можно представить себе дискуссию ранних раввинов, обсуждающих:
«Не делай другим того, что ненавистно тебе, кто мог такое сказать?» «Это не похоже на Шаммая; возможно, это был Гиллель?» «Да, скорее всего. Давайте припишем это изречение ему»
Несомненно, такой воображаемой дискуссии могло и не быть. Однако идея о том, что Гиллель был первоначальным автором «золотого правила», действительно может быть верной. Однако, учитывая проблемы с нашими источниками, это могло произойти в любом случае.
Однако существует и другой вариант толкования, согласно которому и Хиллел, и Иисус пришли к своим выводам независимо друг от друга, поскольку основывались на одном и том же Священном Писании! В конце концов, они оба пили из одного и того же глубокого колодца древней еврейской традиции. Сейчас вы, возможно, подумаете: «Интересно, но какое отношение это имеет к нашему разговору о Марии и иудаизме?». Но разве вы не видите? Это имеет к нему самое непосредственное отношение.
Проблема в том, что все сказочные цитаты из иудейской традиции, которые приводит Брант Питр, по сравнению с Евангелиями, являются очень поздними источниками. Более того, можно ли сделать правдоподобный вывод, что упомянутые еврейские источники свидетельствуют о практике, возникшей в иудаизме гораздо позже в ответ на возвеличивание Мариан в христианской теологии?
Иными словами, образ Рахили как заступницы мог возникнуть под влиянием мариологии, и поэтому не был задокументирован до позднего времени. Подобные возможности свидетельствуют о том, что поздние иудейские источники имеют весьма ограниченную ценность для интерпретации ранних иудейских источников (таких как Новый Завет). В таком случае мы должны полагаться только на те иудейские источники, которые появились раньше или примерно соответствуют событиям, связанным с Иисусом.
То же самое относится и к цитатам из двух тяжеловесов иудаики — Флюссера и Нойснера. Они тоже справедливо проводят прекрасные параллели между еврейскими представлениями о Рахили, великом матриархе Израиля и могущественной заступнице, и Марией, Матерью Иисуса и всех христиан, великой заступницей верующих, как ее понимают и считают христиане-католики во всем мире. Несомненно, у еврейской Рахили и христианской Марии много общего, но есть ли оно у них уже во времена Нового Завета? Или, возможно, Церковь сначала развила марианское богословие в течение первых трех веков, что, в свою очередь, привело к тому, что иудейское богословие позже противопоставило альтернативу Рахили. Ответ — да. Это значит, что знать о возможной связи между Рахилью, матриархом Израиля, и Марией, матриархом Церкви, полезно, но пока она должна оставаться именно такой, прекрасной, но лишь возможной связью.
